29 мая 1913 года в парижском театре «Шатле» произошло событие, которое можно назвать первым в истории мosh-pit’ом, но вместо гитарных риффов там звучали диссонирующие аккорды, а вместо панк-рокеров — разъярённые аристократы. Премьера балета «Весна священная» Игоря Стравинского и Вацлава Нижинского началась с шиканья, а закончилась дракой в зрительном зале. К третьей минуте спектакля публика уже свистела, топала ногами и кричала: «Доктора для ушей!», а к концу первого акта в зале летали не только проклятия, но и дамские сумочки.
Хореография Нижинского напоминала движения роботов, которых попросили изобразить древний языческий ритуал. Танцоры прыгали, сгибались под углами, недоступными человеческой анатомии, и топали ногами так, будто пытались пробить сцену в подземный мир. Музыка Стравинского усилила эффект: вместо привычных мелодий зрители услышали какофонию из скрипов, диссонансов и ритмов, которые звучали так, будто оркестр разучивал партитуру за пять минут до поднятия занавеса. Один из критиков позже написал: «Это звучало, как стадо слонов, танцующих чечётку на рояле».
Скандал начался ещё до середины спектакля. Консервативные зрители в дорогих костюмах и шляпах с перьями требовали остановить «кощунство», а авангардисты вдохновлённо кричали: «Да здравствует новое искусство!». Вскоре словесные перепалки переросли в потасовки. Кто-то запустил в сцену веером, кто-то пытался стащить с дирижёрского подиума Пьера Монтё, который, не обращая внимания на хаос, отчаянно размахивал палочкой, словно пытался усмирить ураган. Полиции пришлось вмешаться, чтобы вывести из зала особо рьяных противников балета, но даже стражи порядка не могли сдержать улыбок — настолько абсурдной была картина.
Любопытно, что сам Стравинский, наблюдая за реакцией зала, сбежал за кулисы и всю оставшуюся часть спектакля просидел в гримёрке, зажав уши ладонями. Ходили слухи, что композитор боялся, что разъярённая толпа разорвёт его на части, как Орфея вакханками. Нижинский, напротив, оставался спокойным. Стоя на стуле за кулисами, он выкрикивал счёт танцорам, потому что шума в зале не было слышно даже со сцены.
На следующий день газеты вышли с заголовками: «Весна священная — осень хорошего вкуса!» и «Балет, который заставил Париж сойти с ума». Критики пророчили, что произведение умрёт вместе с позором той ночи, но история рассудила иначе. Уже через несколько лет «Весну» стали считать шедевром, а её музыкальный язык — революционным прорывом. Сегодня этот балет ставят в лучших театрах мира, а те самые диссонансы и «топочущие» ритмы изучают в консерваториях.
Эта история напоминает, что искусство часто опережает своё время, а зрители делятся на тех, кто готов принять новое, и тех, кто предпочитает бить оппонентов веером. И если вдруг вы решите устроить культурную революцию, помните: даже гениальная идея может сначала вызвать желание вызвать полицию. Зато потомки, возможно, назовут вас провидцем — главное, дожить до этого момента, не попав под раздачу летящих овощей.
